КОНЕЦ АНАРХИЗМА В СССР

Без преувеличения можно сказать, что, например, встречи анархиста-синдикалиста А. К. Гастева как работника ЦК профсоюза металлистов с В. И. Лениным, отношение вождя большевистской партии к его разумным предложениям сыграли решающую роль 8 Перемене политической позиции будущего организатора Центрального института труда. Широко известно умение В. И. Ленина привлекать к активной деятельности в области государственного, хозяйственного и культурного строительства способных работников, развивать их инициативу, поддерживать заслуживающие внимания практические предложения и оказывать помощь в их реализации. Эту черту отмечает в своих воспоминаниях бывший анархист-синдикалист А. М. Аникст, который, будучи заместителем народного комиссара труда, много раз встречался с В. И. Лениным '.

Большевистская партия сумела отвоевать у анархизма всех честных революционеров. По данным партийной переписи 1922 г., в рядах большевистской партии насчитывалось 633 бывших анархиста различных течений². И после 1922 г. некоторые бывшие анархисты просили принять их в партию. К 1931 г. стали коммунистами А. Гастев и В. Мокроусов. Основным оружием большевиков в борьбе за освобождение преданных делу революции людей из плена анархистского мировоззрения была идейная убежденность, верность великим идеям марксизма-ленинизма, строгая научность разрабатываемой партией теории строительства социализма и коммунизма. Все, что идеологи анархизма противопоставляли ленинскому учению, выглядело мелко, утопично и не выдерживало проверки жизнью.

Оказывая поддержку анархистам, вставшим на сторону Советской власти, партия проводила гибкую и принципиальную политику. Сотрудничая с анархистами и синдикалистами, вошедшими в советский и профсоюзный аппараты, большевики одобряли те начинания, которые помогали укреплять диктатуру пролетариата, строить социализм, и в то же время критиковали их за заблуждения, вызванные ошибочными воззрениями. Приходилось также вести длительную и настойчивую работу внутри самой партии, чтобы помочь вступившим в ее ряды бывшим анархистам до конца освободиться от груза старых анархистских идей и воспитать их настоящими коммунистами.

Среди пришедших в большевистскую партию из анархистских организаций имелись и нечестные люди, преследовавшие шкурнические, карьеристские цели. Такие элементы разоблачались, и Коммунистическая партия изгоняла их из своих рядов. Только во время чистки 1921 г. был исключен из партии 221 бывший анархист¹. Партия, освобождаясь от чуждых и враждебных ей элементов, укрепляла свои силы, повышала свою боеспособность, умножала связи с массами. Анархизм же утрачивал остатки былого влияния. Свидетельством тому было не только вытеснение анархистов из Советов и профсоюзов, но и сужение «географии» анархистских организаций. В 1920 г. количество городов и поселков, в которых имелись анархистские организации, сократилось по сравнению с 1918 г. больше чем в 7 раз (см. таблицу № 1 «Приложения»).

Происходил интенсивный процесс развала анархистских организаций. В написанном в конце 1920 г. заявлении, адресованном Вологодскому губкому РКП (б) вожаком «Северной федерации анархистов-коммунистов» А. Д. Федоровым, говорилось, что организация существовала легально, но с каждым днем все больше теряла свои связи с массами трудящихся и в конце концов распалась, а сам руководитель ее от дальнейшей политической деятельности отказался².

Заявление вожака вологодских анархистов было не случайным, а закономерным результатом борьбы большевистской организации за изоляцию анархистов от трудящихся масс. Несостоятельность этого учения стала очевидной даже для самых отсталых слоев трудящихся, из среды которых анархистские лидеры вербовали себе приверженцев. То, что массы неумолимо отворачивались от анархизма, не могли отрицать даже сами анархисты. «Что касается современной русской действительности, изменившегося курса советской политики в России,— писал в 1921 г. анархист-синдикалист Н. Павлов,— то я считаю, что в настоящее время вообще невозможно распространение идей анархизма»³. Он также заявлял, что отказывается от последующей политической деятельности.   Признания   анархистов   А. Федорова   и Н. Павлова были весьма знаменательными и отражали реальные процессы общественной жизни. Но многие анархистские идеологи, оставаясь верными своему учению, не хотели считаться с этим.