АНТИСОВЕТСКАЯ СУЩНОСТЬ ВЫСТУПЛЕНИЙ АНАРХИСТОВ ПО ВОПРОСАМ ВНЕШНЕЙ политики советского ГОСУДАРСТВА

посредством «революционной» войны вызвать революцию в Германии, по существу примыкал и Троцкий. В беседе с членом французской военной миссии в России Ж- Садулем в ноябре 1917 г. он выразил сомнение в том, что Германия пойдет на установление мира, и тогда, заявил Троцкий, мы «декретируем революционную войну»'. Будучи наркомом иностранных дел и возглавив с 27 декабря 1917 г. советскую делегацию в Брест-Литовске, Троцкий вел линию на срыв переговоров. Эта линия совпадала не только с требованиями анархистов, но и с политикой империалистов Антанты, что достаточно убедительно показано в исторических исследованиях. Троцкий нарушил директивы Советского правительства и взял на себя инициативу разрыва переговоров с германской делегацией².

Срыв мирных переговоров вызвал безумную радость анархистов. Захлебываясь от восторга, один из них, Н. Скворцов, писал: «Был создан беспримерно смелый, решительный, подлинно революционный акт»³. Этот «революционный» акт Г. Максимов называл небывалым по красоте историческим событием⁴. На заседании ВЦИК 14 февраля 1918 г. действия Троцкого в Бресте одобрял А. Ге⁵.

Ликование анархистов не было случайным. Формула «ни мира, ни войны», провозглашенная Троцким в Бресте, еще раньше имела хождение среди анархистов. А. Ге признавал: «Мы еще в начале революции провозгласили эту формулу, как единственно возможную для русской революции, и еще тогда требовали ее немедленного применения на деле»⁶. Троцкий же применил ее на деле, осложнив условия для заключения мира.

Проповедников «революционной» войны оказывалось немало и на правом фланге политических сил — от откровенных черносотенцев и кадетов до меньшевиков и эсеров. Один из крайне правых, ярый монархист В. М. Пуришкевич, находясь в заключении в Петропавловской крепости, предлагал своим «коллегам» подписать заявление о готовности принять участие в «революционной» войне. «Заявим,— говорил он,—что... мы готовы идти делать, что угодно. Пошлют на передовые позиции бороться с завоевателем— пойдем. Заставят быть братьями милосердия, сделают пушечным мясом — на все готовы»'. Жаждали участвовать в «революционной» войне и кадеты. В листовке, выпущенной ярославскими кадетами, содержался призыв нажать на «тех, кто готов купить жестокой ценой добровольный мир», предлагалось установить общенациональное единение.

На политике «революционной» войны объективно сошлись анархисты, левые эсеры, максималисты и «левые коммунисты», претендовавшие на роль революционеров, с крайне правыми реакционерами-монархистами. Первые, казалось безобидные мечтатели, желали мировой революции посредством «революционной» войны. Провоцируя ее, они встали на преступный путь, который вел к предательству дела революции, к свержению Советской власти. Правые были реальными политиками. Они четко и ясно понимали, что «революционная» война несет гибель Советской власти, и были готовы на все, чтобы толкнуть Россию на этот путь.

Большевики-ленинцы оценили позицию контрреволюционеров как «хитроумный ход». Вскоре (когда началось немецкое наступление) раскрылось его истинное содержание. 23 февраля 1918 г. В. И. Ленин писал: «Теперь горькая правда показала себя так ужасающе ясно, что не видеть ее нельзя. Вся буржуазия в России ликует и торжествует по поводу прихода немцев. Только слепые или опьяненные фразой могут закрывать глаза на то, что политика революционной войны (без армии...) есть вода на мельницу нашей буржуазии. В Двинске русские офицеры ходят уже с погонами.

В Режице буржуа, ликуя, встретили немцев. В Питере, на Невском, и в буржуазных газетах («Речь», «Дело Народа», «Новый Луч» и проч.)   смакуют свой восторг по поводу предстоящего свержения Советской власти немцами» '.

^!В трудные февральские дни 1918 г. анархисты Петрограда на своем очередном сборище, продолжая разглагольствовать о создании отрядов «Черной гвардии» и их вооружении, заявляли, что их цель «слиться с бунтарской массой и выступить против власти»². Раздавались прямые призывы «объявить войну» не германскому империализму, а Советскому правительству. Анархисты готовили вооруженное нападение на Смольный, но энергичными мерами ВЧК эта авантюра была предотвращена³.

Заметим, что не все анархисты поддерживали преступные акции крайних элементов. Некоторые из них действительно считали войну с Германией революционной и признавали необходимым участие в ней (В. С. Шатов, например, активно работал в Комитете революционной обороны Петрограда⁴